Последние события в Сирии в который уж раз убеждают, что попытки Запада и суннитских монархий Персидского Залива уничтожить режим Асада все более превращаются в крайне опасную авантюру, способную взорвать ситуацию во всем регионе вплоть до распада существующих государств, перекраивания границ и возникновения новых территориальных образований. И все это чревато всплеском жестокости и кровопролития. К тому же, затея эта, по сути, провалилась: разношерстая оппозиция воюет не столько с правительственными войсками, сколько между собой, Сирийский Курдистан все более обособляется по примеру Иракского Курдистана, а режим Асада пока выигрывает войну.
В этом смысле вспоминается “шутка юмора” от покойного уже Виктора Черномырдина: “Хуже нет хорошей водки!”. То же можно сказать и об Асаде: как бы он кому не нравился, но падение его режима приведет к еще более жутким последствиям. Ярчайшей иллюстрацией является Ирак…
Антиасадовская оппозиция окончательно расслоилась и теперь воюет не столько с войсками Асада, сколько между собой. С одной стороны, есть Сирийская свободная армия (ССА), которую принято считать приверженной неким демократическим ценностям. Именно на нее делает ставку Запад, включая США. Насколько можно понять, на ССА делали ставку суннитские монархии Залива, прежде всего Катар и Саудовская Аравия, мягко говоря, весьма далекие от идеалов демократии. Ставку на ССА они делали для борьбы с правящими в Сирии алавитами, считающимися течением шиитской ветви ислама. Шиизм ассоциируется, прежде всего, с Ираном, который поддерживает режим Асада, как считается, по религиозным мотивам. Проще говоря, суннитские монархии и шиитский Иран выясняют отношения на территории Сирии, как когда-то США и СССР выясняли отношения в Корее или Вьетнаме. Такие дурно пахнущие разборки прикрываются красивыми лозунгами защиты сирийских суннитов от авторитарного алавитского режима Асада.
Впрочем, все это уже не важно, поскольку затея, повторим, провалилась. С другой стороны, среди противников Асада все большую силу набирают исламские экстремисты, в частности близкая, как считается, к “Аль-Каиде” группировка “Джебхат ан-Нусра”, значительную часть в которой составляют зарубежные фанатики и наемники. Антиасадовские силы воюют скорее между собой, причем умеренная ССА безнадежно проигрывает экстремистам. Ряды ССА тают и насчитывают сейчас не более 15% численности вооруженной оппозиции.
Позиции Асада усиливаются еще и тем, что на его сторону начинают переходить как части умеренной оппозиции, так и население тех территорий, которые раньше относились к правящему режиму враждебно. Объясняется это тем, что в контролируемых исламскими экстремистами регионах не просто вводятся законы шариата, но царит террор и мракобесие. Здесь отрубают пальцы за курение сигарет и головы — за непочтительное высказывание о пророке Мухаммеде, здесь забивают камнями женщин за отсутствие паранджи. Многие умеренные противники Асада осознали, что его режим является меньшим злом.
Ситуацию подогрела амнистия, которую правительство объявило для оппозиционеров, готовых сложить оружие и вернуться к мирной жизни. Несколько сотен повстанцев уже воспользовались амнистией. Хотя их число пока невелико, поскольку общая численность вооруженной оппозиции оценивается в 50-100 тыс. человек, но амнистия резко повысила моральный авторитет режима Асада, который делает ставку на примирение и даже специально сформировало “министерство национального примирения” во главе с умеренным политиком Али Хайдаром.
Кроме умеренной ССА и исламских экстремистов, существует еще одна оппозиционная правительству сила — курды, которые составляют более 10% населения Сирии (около 2 млн. чел). До сих пор они не вмешивались в суннито-алавитскую гражданскую войну, а по отношению к правительству Асада хранили вооруженный нейтралитет. Отличаясь в этническом, лингвистическом, конфессиональном и культурном отношении от остального населения, курды обособились на территории Сирийского Курдистана и создали сильное ополчение, уступающее только правительственным войскам. Сирийские курды стремятся создать некое подобие Иракского Курдистана, который де-факто существует как независимое государство за счет нефтяных месторождений. Есть нефть и в Сирийском Курдистане в провинции Хасаке. Недавно эти нефтепромыслы были атакованы исламскими экстремистами из группировки “Джебхат ан-Нусра”. Военные формирования курдов отбили у исламистов город Рас-аль-Айн и нефтяные районы, отбросив их за пределы своего анклава.
Итак, режим Асада при поддержке курдов объективно является преградой эскалации исламского экстремизма. Ситуация крайне обостряется наличием в Сирии химического оружия и тактических ракетных комплексов типа СКАД. Если это добро, которое Асад пока контролирует, попадет в руки экстремистам, то мало не покажется. Поэтому попытки Запада, прежде всего США свалить нынешнюю власть Сирии во имя неких абстрактно-демократ ических целей вызывает, мягко говоря, непонимание и удивление. Недавно администрация США получила согласие Конгресса на поставки оружия сирийской оппозиции. Пока речь идет только о стрелковом оружии. В Вашингтоне уверяют, что оно попадет только к “правильной” оппозиции. Но даже госсекретарь Джон Керри вынужден признавать, что нет никаких гарантий, что оружие не попадет экстремистам. А председатель Комитета начальников штабов вооруженных сил США генерал Мартин Демпси прямо заявляет, что “нехватки оружия в Сирии нет”.
Но “республиканские ястребы” в Сенате, в частности Джон МакКейн требуют от администрации Обамы полномасштабного военного вмешательства. В ответ генерал Демпси резонно заявил: для нанесения “ограниченных ракетных и авиаударов” по позициям сирийских войск потребуются “сотни самолетов, кораблей, подлодок и других средств обеспечения”; стоимость операции будет исчисляться “миллиардами”, но результатом будет “незначительное ослабление военных возможностей режима и увеличение количества дезертиров, а режим выдержит удары, рассредоточив силы”. Чтобы взять под контроль химические арсеналы, нужны тысячи спецназовцев и войск охраны. Даже обеспечение режима зоны свободной от полетов в небе Сирии, по подсчетам Пентагона, обойдется млрд. в месяц, но будет неэффективным, поскольку войска Асада больше используют наземную технику.
Но больше всего Пентагон и ЦРУ беспокоит другое. Генерал Демпси заявил: “За последние десять лет мы поняли: недостаточно просто изменить военный баланс, нужно сохранить и функционирующее государство. Если в результате наших действий режим и институты власти потерпят крах, то при отсутствии жизнеспособной оппозиции мы лишь усилим экстремистов или дадим им в руки то самое химическое оружие, которое хотим контролировать”. По сути, это “иракский синдром”! Но и это еще не все…
Гражданская война в Сирии еще больше обострила бесконечный кровавый шито-суннитский конфликт в соседнем Ираке. Иракские сунниты поддерживают единоверцев, воюющих против Асада, а иракские шииты — алавитское правительство Сирии. Иракский премьер-шиит Нури аль-Малики не просто поддерживает Асада, а обеспечивает поставки оружия для его армии из Ирана через Ирак. В случае падения режима Асада, может начаться дробление Ирака и перекраивание границ в регионе, о чем уже предупреждают даже аналитики из британского исследовательского центра Chatham House.
С британскими коллегами соглашается директор российского Института религии и политики Александр Игнатенко. По его мнению, ситуация чревата возникновением суннитское государство, в которое не только иракский “суннитский треугольник” Багдад-Тикрит-Ар-Рамади, но также Иордания, суннитские территории Сирии, северная часть Ливана — Триполи и прилегающие территории.
Падение режима Асада и эскалация кровавого психоза в Ираке могут полностью перекроить территориальное деление, сложившееся после распада Османской империи.
Сколько при этом будет пролито крови и загублено жизней — не ведает даже сам Аллах милостивый и милосердный…